Ветер над островами — 2 - Страница 27

— Тогда делай как я, — я встал левее, уступив ему место. — Пока не снаряжай, понял?

— Ага, — он выбросил патроны из своего оружия в ладонь, а потом ссыпал их в подсумок на подтяжках.

— Тогда начнем с извлечения из кобуры. Покажи, как ты это делаешь.

17

Яхта шла вдоль берега еще двое суток. За это время географы описали две бухты и половина первой задачи от брата Иоанна была выполнена, оставалось еще в будущем пройти от Новой Фактории на запад. После Собачьего мыса, названного так в честь того, что на экипаж купеческого лихтера, высадившегося здесь впервые, напали дикие собаки, яхта изменила курс на юго-восточный. И пошла, по плавной дуге огибая группу Скалистых островов, между которых не каждый шкипер ходить решается, название у них не просто так появилось.

Путешествие шло спокойно, разве что кок Серега, удивший рыбу с кормы, выловил довольно крупную, метра на два, белокрылую акулу. К съедобным эту рыбу отнести никак не получалось, так что крюк из нее вырвали, хоть и с большим трудом, с немалым куском плоти, а саму рыбину вышвырнули за борт. Потом кок выловил пару барракуд и несмотря на кислые физиономии экипажа, потащил их на разделку, заявив:

— Все равно ничего путного сегодня не клюнет, я знаю.

Барракуду точно особо вкусной не назовешь, но со специями нормально, есть можно.

Чтобы экипаж не застаивался, несколько раз объявлял учебные тревоги. Никто, кроме Игнатия, не ворчал, но и он делал это не искренне, а исключительно в силу статуса. Постепенно прикинул, какие должны быть временные нормативы, после чего тревоги были уже с секундомером. Правда, в норматив пока не укладывались.

Пламен как с ума сошел со своим револьвером. Все время требовал учить и постоянно сам упражнялся на корме "всухую", щелкая курком вхолостую. Получалось у него неплохо, к слову, талант к этому делу имелся.

Предвестниками того, что мы подходим к Овечьим островам, стали рыбацкие баркасы. Игнатий сказал, что в этих местах рыбалка вообще исключительная, много камней под водой, много водорослей на них, много планктона, а где планктон — там и рыба. Мелкая этот планктон уплетает, та, что покрупнее, уже ее, а жрет рыба еще крупнее, вроде тунцов или групперов, и уже их жрут акулы, идущие за косяками тунца. Правда, сетью ловить трудно, путается и цепляется.

Первый из островов группы, скалистый и высокий, оказался сплошь заселен тюленями, не знаю, какой породы.

— Тут течение холодное идет и селедки много, — пояснил Платон. — А там, где тюлени — там и большая белая акула водится, так что купаться здесь давай не будем.

— Это как скажешь, — сразу же согласился я.

Тюленей было столько, что под их лоснящимися телами даже галька не просматривалась. И шум над берегом стоял такой, что даже нам на борту яхты, идущей в нескольких сотнях метров от берега, слышно было очень хорошо. К тому же к тюленьему ору присоединялся гвалт чаек, которых над пляжем носилось великое множество.

— Игнатий, далеко до места?

— К вечеру дойти должны, — сказал шкипер, стоящий сейчас за рулевого.

Кок Серега между тем начал подавать обед, вроде как ожидание скрасится. Да и волнуюсь я, если честно. Дали мне адрес "контакта", дали пароль, а вот что дальше будет? А если "контакт" засвечен? А если там давно ждут связных в засаде? А если… если… если? Куча всяких "если", а я толком еще в "боевой режим" не перестроился, все какое-то ощущение нереальность происходящего. Влез, ввязался, башку уже подставил — и сам до сих пор такого факта не осознал.

— Иван, — обернулся я к мотористу, — ты же на Овечьем бывал, так?

— Бывал, — кивнул тот, орудуя половником и наливая себе в миску рыбный суп из большой кастрюли.

— Там вообще какие правила?

— Там одно правило — "Не нарвись первым". А так все по десяти заповедям: не убий, не укради, не возжелай и так далее. Как убил, украл или возжелал — так и пропал, считай. Или повесят, или утопят, или в рабство продадут на сколько-то там лет — там тюрьмы нет даже.

— А за мелкие прегрешения?

— Столб позорный и палкой бьют. В дикости живут, в общем, — пояснил он на случай, если этот факт до моего сознания самостоятельно не дошел. — Негров в рабах держат, как турки. Крещеные там до надсмотрщиков поднимаются, не более. С этим все как у турок. Там, кстати, и турок много, в Вольном у них целый квартал со своими правилами и всем прочим.

— А с чего живут? С овец?

— С овец и тростника сахарного. Сахару от них идет чуть не половина всего, что продается. Как раз в полях у них негры и работают. Дешевле получается, чем у других.

— А так вообще на улицах спокойно?

— Ну как сказать…, - Иван задумался, отправил в рот ложку супа, потом сказал: — От места зависит все. Разные районы. У турок спокойно, так туда никто безобразничать не ходит, там вина не пьют. Опять же где побогаче люди, там тоже спокойно, и охрана на улицы поглядывает, и чужих не любят. А возле порта черт знает что творится, если честно. И драки там все время, и поножовщина, и стрельба бывает. В кабаки, к слову, с оружием пускают, и пьяному с ним ходить тоже можно. Правда, если кого убьешь, все равно повесят, пьяный ты был, или трезвый.

— Без суда?

— Ну как без суда? — даже удивился Иван вопросу. — Будет суд, просто быстрый. Если самооборона, или что такое — отпустят.

— А Кривой тупик — это где?

— Как раз у порта. Одни кабаки и бордели.

В Кривом тупике жил тот самый контакт. Выбор места, если он не случайный, понятен — в таких районах всегда много посторонних. Люди приходят и уходят, труднее попасться на глаза когда занят чем-то незаконным. Правда, в таких местах и слежку вести проще, по той же самой причине. Любая палка о двух концах.