Ветер над островами — 2 - Страница 42

По всему скоплению людей на воде пошел шум, едва мы начали рассаживаться по лодкам. Свист, крики, мужские и женские. Женщин много, кстати, даже очень. Увидел Арсения Плотникова, сидящего на палубе под тентом, за столом, уставленном кувшинами и корзинами с фруктами, сразу с тремя женщинами, на другой яхте, которая называлась "Мираж", тоже сидел кто-то солидный, толстый, красномордый, в исключительно мужской компании. Шоу у них, точно.

Гребец — татуированный с головы до пят жилистый негр — навалился на весла, легкая лодка быстро разогналась. Зеленая гора острова, формой похожая на верхушку кекса, медленно приближалась. Я посмотрел на Павла, лодка которого удалялась от нас с каждым гребком весел. Смотрит на остров и… что это он делает? Крестится? И губами шевелит. Павел, да ты весь на нервах, это же хорошо. Не такой ты и железный, получается.

А вот я как-то перегорел уже, сейчас просто собран и спокоен. И как-то даже не думаю, что меня убить могут, просто свой план в голове перебираю. Словно не на поединок отправляюсь, а забор чинить на даче.

Лодка совсем маленькая, даже на малой волне качается. Сдвинул карабин так, чтобы на него брызги не летели. Понятно, что не успеет заржаветь, но все же, привычка уже.

Ближе остров, ближе. Вот он на левый траверз лодки сместился, волна чуть изменилась, начала покачивать с боку на бок. Я оглянулся: на лодках почти все стоят, смотрят вслед. И что им видно будет после того, как мы уйдем в заросли? Наверняка ничего, разве что выстрелы услышат. А расходиться явно не собираются, потому что все с едой, вином, пивом — пикник на воде, в общем, городской праздник.

Гребец развернул лодку прямо на берег, явно стараясь разогнать ее как можно быстрее, затем ее острый нос ткнулся зашуршавшую гальку, а гребец поднял руку, сказал:

— Жди выстрела.

Ждать пришлось минуты три. Потом вдалеке послышался хлопок и я, перешагивая через банки, встал на нос лодки и прыгнул как можно дальше вперед, чтобы не замочить сапоги. А затем быстро зашагал в сторону леса. Вот теперь надо торопиться.

Все, теперь меня ниоткуда не видно, ни с лодок, ни даже с холма, если Павел туда все же полезет. Стоп. Кусты, мне сюда и надо.

Упал на колени, открыл рюкзак, вытащив оттуда крашенную травой рубашку, стащил с себя надетую, серую в клетку, откинул в сторону. Стащил с головы самодельную черную бандану, вместо нее вытащил из-за пояса сложенную панаму с москитной сеткой, надел. Тоже в сторону. Жилет — туда же, только мешать будет. Сетку на карабин, сетку с собой — все. Больше ничего не надо. Маленькая фляжка — на пояс, в нагрудный карман рубашки пакетик с мятными леденцами. Все. Больше ничего не нужно.

Свалив все барахло на рюкзак и прижав его к груди, побежал к краю кустов, прикинув по ходу, где будет самая густая тень в течение дня. Снова упал, натянут кое-как рубашку на рюкзак, сверху жилет на нее уже. Бандану на резиновый мешок с водой. Нет, понятно, что никакое чучело из этого не сделаешь, но мне и не надо. Мне надо чуть-чуть обозначиться, не более.

Вот, два куста, между ними словно арка, место как само напрашивается в нем лежку устроить. Поэтому устраивать и не буду. Схватил нож, чуть взрезал трескучий дерн, оттянул и выдрал квадрат, чуть сдвинув в сторону. В выемку уложил свой мешок, бурдюк, затем от соседнего куста отмахнул несколько веток с густой листвой, воткнул в землю, завалил на получившуюся кучу барахла. Потом травы подбросил.

Так, что получилось? Невнимательный человек и не заметит, а вот внимательный заметить должен. Не наверняка, но все же должен. Человек, который участвует в смертельном поединке, должен быть внимательным, я думаю. Жаль, муляж карабина сделать не из чего, но совершенства не бывает ни в чем. Сойдет, наверное. Должно сойти.

Теперь задний ход, по своим же следам, на четвереньках. Полз метров пятьдесят, затем свернул, заходя левее ложной позиции, поднялся и стараясь как можно меньше следить, перебежал к скоплению папоротников, самому большому с этой стороны острова, которое наметил еще вчера. Стоп. Ложись.

Теперь самое главное — не ломать хрупкие стебли, ползти аккуратно, следов не оставлять. Если что-то сломал, то прихватывать с собой, пригодится. Ну, пошел!

Сверху, над самой головой, колышущийся зеленый тент. Стебли папоротника действительно очень хрупкие, ломаются при любом неловком движении. Каждый раз останавливаюсь, протягиваю руку и подбираю завалившийся стебель с зонтиком листвы сверху. Ползу дальше.

Земля под животом сухая, за что большое спасибо. Вспомнилось, как ползал по красной глине в том походе против Племени Горы — куда меньше удовольствия. Впрочем, его и сейчас немного. В траве и над травой полно насекомых, комары тоже оживились, хоть я обрызгался репеллентом. Ладно, потом сетку на лицо опущу, когда отдышусь и все свои дела сделаю.

Еще чуть-чуть, метров десять, и достаточно. До края зарослей еще далеко, я туда и не собираюсь. Сверху надо мной сомкнулись листья, но вот вдоль земли я вижу далеко. Лист у каждого папоротника большой, но вот ножка одна, тонкая как тростинка, так что видно сквозь них хорошо. Не идеально, но терпимо, так точнее будет.

Не торопимся, каждое движение контролируем, главное — как можно меньше ущерба вокруг. Ни коленями ничего не валим, ни одеждой и снарягой не цепляем. Еще чуть-чуть, буквально пара "гребков" — стоп. Вот теперь у меня есть обзор. А вот на меня обзора быть не должно.

Достав из кармана на плече баночку перемешанного с соком травы вазелина, я начал наносить его на лицо и руки. Пусть у меня есть сетка, но кашу маслом не испортишь. Потом надо будет сеть на себя — и замереть. Совсем замереть, надолго.